Авторский

Я часто использую инфошумы, как анестетик. Если мне не хочется о чем-то думать — я читаю новости. Бессмысленные наборы частных фактов, которые можно интерпретировать удобным образом. Факты, вырванные из контекста настолько, что бесполезны для меня во всем, кроме их способности засорять голову.

Я зависим от информации, как кокаинист. Я перевариваю ее больше, чем еды, и травлюсь ей чаще. Я понимаю, что большая часть потребленного мной инфодерьма приготовлено с умыслом. Заставить купить, хотеть, лайкать, бояться или мыслить в размер — умыслы разные.

Вот радио — это хорошо. Радио можно отключить. Но трудно выключить радио внутри себя. Оно улавливает микроволны эфира, рекламные баннеры, обрывки фраз, заголовки новостей, граффити.

Иногда хочется отключиться от этого поля, но это сложно и даже страшно.Страшно, потому что полезут черви разных мыслей, которые заглушаются эфиром.

Выпадая из информационного поля, первые часы я ощущаю тревожность. Потом, как выправленный сустав, она проходит и сменяется совершенно другим состоянием — свободы. Ясновидением — ясным видением. Но наступает момент, когда нужно вернуться, и это требует преодоления себя. Нажать иконку браузера вечером воскресенья — как уколоть себя иглой.

Интернет — это коллективное подсознательное, где полезное лежит в одной свалке с таким количеством хлама, что хламом становится все. Это заметно со стороны, но едва ты оказался внутри, как по закону всеобщего равенство становишься таким же хламом.

Интернет - сверхпроводник мыслей. Мыслей? Нет, скорее, мнений, скорее даже, зеркальных копий чьих-то мнений с их ослепительным мерцанием. Оригинальное всегда в дефиците - информационный шум создают флуктуации банальностей. Я сам такой: 99% постов на этом блоге — информационный шум (это я еще польстил себе). И да, дело в Интернете тоже: он сделал наш контакт с полем настолько непосредственным, что оно находит нас даже в сортире. А раньше можно было почитать разве что этикетку от туалетной бумаги, нейтральную к полю.

Я разный внутри поля и вне его. Внутри поля я металлическая стружка, которая разворачивается вдоль магнитных линий. Вне поля я щепка без руля и ветрил.

То, о чем я думаю в тишине, кажется мне смешным и нелепым внутри поля. Но то, что я думаю внутри поля, упрощено, сиюминутно и примитивно, когда я смотрю на него извне.

Этот странный контраст не дает мне покоя, потому что сложно понять, где ты более настоящий. Иногда я пытаюсь переносить что-то извне внутрь поля, но по прошествии времени, развернувшись вдоль линий, я вижу нелепость ситуации. Как прививка чужой ветки на чужое дерево. Просто страдаю ерундой.

Информационные поля сильнее, чем кажутся. Это не призыв в армию, не религиозные догматы — их можно не слушать, так? Нельзя. Крайне сложно. Антенны работают бессознательно.

Можно уйти в глухое подполье, выключить средства связи, поселиться в деревне, но... Но если жить тем, что мы называем нормальной жизнью, поля будут намагничивать нас, выстаивать иерархии, делить на сегменты. И не важно, каких вы политических взглядов, не важен ваш социальный статус — это просто разные фильтры, пропускающие волны определенной длины. Но все равно пропускающие.

Поле — не в средствах связи и не в Интернете. Оно в нашей потребности быть в системе. Принадлежать к стаду. Это способ жизни человека. Он жил так со времени первых племен. Он всегда думал не своим умом, пребывая в убеждении, что своим. Мысль надо освоить, чтобы не было отторжения. Человек лично придумал все провозглашаемые им нормы морали — так он считает (но не признается). Так легче им подчиняться. Человеку нужны догматы — они освобождают интеллект для других задач.

Что там, за пределами этого поля? Там многое. В основном то, что неудобно (слово «неудобно» в данном случае - не синоним «неудобно власти». Неудобно прежде всего нам самим). Там то, что требует усилий. То, что может сломать размеренную жизнь. То, что будет непонятно большинству. То, что вернет тебя к исходным точкам и отдалит от коллектива. Там одиночество, но не внешнее, мучительное, а одиночество листа, падающего с ветки в прозрачный осенний день. Там чужие голоса звучат эхом.

Там много всего, но там нет костыля подкрепляющих мнений. Там нет лайков и нет репостов. В первые минуты ты похож на человека, только-только вставшего на ноги после тяжелого паралича. Ты падаешь лишь потому, что думаешь о неспособности ходить. Потом страх уходит, и появляется свобода. Ты остаешься наедине с собой, но это щекотливое состояние может вызвать эйфорию или затянуть в тоску. Чем глубже заглянешь в себя, тем больше понадобится смирения. Человек, такой человек.

Иногда кажется, что не все способны выходить за рамки поля. Для многих — наверное, для большинства — мир стоит на трех черепахах того, что о нем говорят, пишут и показывают в однокликовых источниках. Все отчетливо видят границы силовых полей и думают, что это границы вселенных. А это лишь цветные заплатки на огромном поле под крылом самолета, разные по цвету, но одинаковые по существу. Другое — оно не за пределами заплатки. Оно за линией горизонта.

Но поле хитрее. Оно увлекает своей доступностью в один клик и простотой в одну мысль. Поле льстиво. Оно затягивает с такой силой, что лишь в силу обстоятельств или напряжения воли можно выпасть из него на время, найти что-то и тут же забыть, едва сплетется вокруг шеи первая силовая линия. Поле сжирает время, дробит его на куски и превращает в порошок важных мелочей, которые рассеиваются позади нас пылевым шлейфом, не оставляя ничего.

Поле — мастер масштабирования. Оно превращает мелкое в крупное, а крупное в недоступное восприятию.

Поле — форма упорядоченности. Это лучше, чем полный хаос. Но абсолютизация упорядоченности останавливает развитие. А все статичное - уязвимо.

Конфликт возникает, когда растущее отвращение к полю сопровождается растущей неспособностью его покинуть. Каждый из нас — проводник силовых линий. Нет, не так: в каждом из нас включен проводник силовых линий. Тех или иных — не важно. Иногда, случайно или по пьяной лавочке, он выключается, и мы находим прямой контакт поперек линий поля, поперек киношной любви и пропагандистских идеалов, поперек наций и возрастов. Но это состояние неустойчиво. Современного человека очень сложно вытащить из поля: едва возникает пауза — он уходит в айфон. Он стесняется не быть полем. Нельзя ходить задумчивым — кто-нибудь обязательно спросит, почему ты грустный, и ты будешь оправдываться. Задумчивость и грусть - люди не разделяют эти два состояния.

У поля сильный иммунитет. Возвращаясь извне, человек опьянен полутонами и широтой горизонта. Они невыразимы в терминологии поля. Поле любит вескость. Поле понимает четкие цветовые градации. Любая недосказанность интерпретируется против говорящего. Любые попытки ухватить суть представляются как продажная лояльность к чужой стороне или слабость. Рассказывать о своем опыте вне поля — надежный способ стать чужим везде.

Один товарищ часто упрекает меня за мою неспособность исчезать из поля регулярно. Да, я не способен. Я проводник и усилитель информационных полей. Я этим зарабатываю. Я этим травлюсь. Я к этому привык.

Но иногда накатывает желание сказать всем полям: «Заткнитесь!». И чтобы вокруг наступила тишина настолько глубокая, которую ощущаешь как ультразвуковой свист.

Заткнитесь!