Авторский

На заднем дворе настоящего деревенского дома обязательно обнаружишь старый велосипед без колес, подернутый ржавчиной бак или цистерну, а в укромных уголках сарая на гвоздиках непонятные для меня, горожанина, ценности: тут диск от болгарки, там старый шпингалет. Висят, буреют и ждут своего часа. Но то, что для горожанина есть мусор, в руках деревенского умельца станет пользой.

Фото кликабельны

В просторном гараже, куда я ставил машину, навалены на брезенте какие-то железки. А за стенкой по соседству в большом гараже стоит собранный собственноручно из таких вот железок трактор «Беларусь» - увидел, глазам не поверил. Бывший металлолом сверкает новой краской и хоть сейчас в бой. Кстати, не думал, что у «Беларуси» 12 передач и пять педалей.

Местный уж. Не фотошоп 100%. После такого зрелища я вполне верю, что в речке  Ик выловили сома весом 45 кг

Деревня, тем более такая маленькая, живет трендами. Был тренд под названием цветной телевизор: купил кто-то – и пошел по селу вирус. Потом, конечно, видеомагнитофоны, за ними личные автомобили – сначала подержанные, потом новые. Сейчас вот модно покупать, а чаще собирать грузовик, бензовоз, трактор – там, К-700 или «Беларусь». В этих трендах – жизненная сила деревни. Я спросил – пьют? Отвечают: нет, не пьют – копят на новый тренд. Это белая зависть во благо: у соседа есть, а я чем хуже?

От деревни Куштиряк до Уфы – 250 км, до Казани – все 400. Это настоящая глушь, куда ехать страшновато. Не село-спутник, где зажиточные горожане понастроили коттеджей, а настоящая аграрная дичь. Но кто сказал, что российская деревня безнадежно умирает? Асфальт здесь много лучше, чем в челябинских дворах, в каждом доме спутниковое телевидение (еще один тренд), есть Интернет. Здесь не витает дух деградации, ветшают лишь заброшенные дома, и главное, люди хотят жить еще лучше. Не свалить по-тихому за бугор, а жить лучше здесь и сейчас.  

Хороший асфальт здесь и в самом деле удивителен, если учесть, во что весенние паводки превращают некоторые дороги

Они и живут. В дом провели водопровод, сделали канализацию, поставили стиральную машину, наладили автоматическое отопление. Бытовой базис, который в городе воспринимается на уровне «нам должны», здесь нужно завоевывать, и вода, которая течет из крана самостоятельно и в неограниченных количествах, воспринимается как несказанная роскошь. Я на подсознательном уровне не мог заставить себя открыть ее на полную катушку: пускал тонкую ледяную струйку и не чувствовал холода. Туалет на улице? Летом это вообще не проблема, тем более, когда недалеко настоящая баня с дровяной печкой.

Каждое утро комбайн «Полессе» с грохотом и лязгами имперских шагающих машин взбирается на гору, на плоское плато, и тарахтит там до кромешной тьмы. Здесь все при деле: если нет работы в колхозе или на ближайшем нефтяном кусте, работа всегда найдет тебя дома. Встают часов в шесть, когда пастух собирает коровенок в пышное стадо, ложатся после полуночи.

Я представляю себе тяготы сельской жизни, и чтобы переносить их так стойко, нужно либо здесь родиться, либо дозреть. Лично я к такому не готов, но на правах гостя имею возможность снимать сливки с деревенской жизни. Сливки тут, кстати, как у нас сметана, а сметана – как масло. Берешь ее ложкой, мажешь на хлеб. Сначала вкус кажется пресноватым, каким-то скользким, неуловимым, а потом словно что-то переключается во вкусовых рецепторах, и начинаешь есть и есть ее, пока крынка стоит перед носом.

Деревенская сметана и местный мед

Но главные сливки даже не в этом, не в курах-бройлерах размером с гусаков, не в парном молоке. Деревня – это граница мира дикой природы и цивилизации, граница размытая, нестрогая, где одно постоянно перетекает в другое и живет в равновесии. Рельеф этих мест, видимо, образовался из-за смещения тектонических плит, и крутые склоны ведут на вершины огромных плато, а у подножья этих гигантских пьедесталов вьется река Ик, разделяя Татарию и Башкирию. В смешанных лесах растут дубы, вязы, осины, здесь дикие цветы спорят с вызывающими колхозными подсолнухами, вечерний туман разделяет любую перспективу на ближний, прозрачный план, и дальний, в котором лишь угадываются очертания холмов, лесов и поселений.

Лучший транспорт здесь – велосипед, и когда едешь вечером по узкой колее вдоль берега, воздух кажется удушливым от избытка запахов. В городе нужно дышать с оглядкой, потому что на смену черемуховому духу может придти формальдегидная волна или беспардонная, вездесущая гарь. Здесь же дышишь вслепую, не боясь, и если кому-то резкий дух навоза кривит физиономию, я уже давно придышался, и воспринимаю его, скорее, катализатором ощущений.

Эту красоту нельзя разделить на визуальную, тактильную и обонятельную, и поэтому кино или фотографии никогда не передадут всей полноты картины. Едешь, куда хочешь, лежишь, где удобно. Можно бросить велик посреди дороги, чтобы сфотографировать мятежную иву. Можно взобраться вечером на край плато, где кто-то придумал скамейку и столик, чтобы зажарить маринованную курицу.

Приедешь под вечер, мышцы ног гудят, как струны. И сразу в баню, бросив лимонной мяты на камни, чтобы дух покрепче шел. Потом посидишь на крыльце в прохладном, угасающем воздухе. Потом за стол, где все то же самое, что ел днем, но в деревне как-то не чувствуешь однообразия - нагулянный голод сильнее.

Что за зверь?

Люди рвутся из объятий природы, ищут ей замену, развивают свою цивилизацию. И вполне вероятно, что это правильная стратегия, и когда-нибудь мы сможем сказать родному дому «Прощай!», и создадим свой собственный, полностью очеловеченный, искусственный мир. И может быть даже, в этом и цель человеческой расы.

Когда-нибудь, но не сейчас. Мы еще слишком природны, инстинкты еще слишком сильны, и едва оказавшись в зоне действия необезображенной человеком природы, каждой антенной улавливаешь свою связь с ней. И чувствуешь удивительную свободу, помноженную на тревогу скорой разлуки.

Еще я подумал, что деревня не осталась там, в XIX веке: как и город, она развивается, и совсем не обязательно, что сельская жизнь – это жизнь отсталая, ущербная. Еще не известно, кто живет более полноценно: город или село (хотя точно известно, кто считает себя более полноценным). Современный транспорт и средства коммуникации позволяют преодолеть оторванность села от внешнего мира, и не исключено, что успешные люди очень скоро потянутся из городов в лоно природы. И не только потому, что это модно, а потому, что это более естественно. Потому что мы еще слишком природны.

Правда, чтобы это осознать, обычно нужно поездить по другим странам, где жизнь якобы лучше, попробовать заграничных разносолов, вкусить техногенных радостей. И потом с удивлением обнаружить, все то же самое ты имел еще в глубоком детстве, когда гонял на старом мопеде по деревне и ел печеную картошку с солью.