Блог Артёма Краснова
Четверг, 28.03.2024, 23:52

Приветствую Вас Гость

Авторский

...
KIA_feb_240x400_kras
Поиск по сайту
Форма входа

Форум
Ранее в блоге
Ранее в блоге
Ранее в блоге
Главная » 2013 » Сентябрь » 5 » Школота
20:34
Школота

Вызвать полицию? Ха-ха, полицию... Виноградов имел уже неосторожность наступить на эти грабли. И когда через сорок минут нервного ожидания в его дверь постучалась тяжелая рука, недоросль из девятой квартиры уже выключила долбежку, напоминавшую, скорее, работу сваебойного молота, чем музыку.

 

Поздним вечером 22 июня на лавочке возле первого подъезда дома №8 собралась шумная компания. Не было никакой возможности на слух определить точное количество человек, и порой казалось, что под окнами заседала целая группа ПТУ.

Голоса переходили из доверительного полушепота в зычную матерную брать, взрывались хохотом, таяли в короткой тишине, которую предательски нарушал чей-нибудь хрипловатый, подростковый басок, набирал ход, и за ним устремлялись новые голоса, липли на него, сипели, кашляли, хохот рвал их отдельными залпами и подытоживал раскатом коллективного ржания. Потом цикл повторялся снова.

Эльвира Павловна прикрыла форточку. Голоса глухо забарабанили по стеклу и даже стенам,  скоро к ним добавился утробный бой ударных, который излучала подъехавшая машина. Запахло отработавшими газами.

Эльвира Павловна тяжело встала, вставив распухшие ноги в старые тапочки. Перегнулась через письменный стол, прикрыла форточку плотнее, улеглась, закряхтела, отвернулась от окна, утопила одно ухо в подушку, второе же прикрыла массивной рукой. Она начала мерный счет до 1000, хотя всегда выходило не более 28-30. Этот способ никогда не помогал ей особенно, но она считала снова и снова, чтобы получить моральное право на дозу снотворного.

Таблетка действовала долго, голоса то и дело вынимали Эльвиру Павловну из гарантированного сна, заставляли ее вспоминать, надежно ли закрыта форточка.

 

* * *

 

На балконе этажом выше стоял мужчина средних лет, бизнесмен Александр Немов. Он дождался, когда отчалит от подъезда смрадная, старая машина, из которой несло дешевым рэпом,  смял остатки сигареты, сплюнул вязкой слюной, глянул еще раз на маячащие между веток спортивные костюмы — особенно выделялся один, ярко-белый. Немов прошипел сквозь зубы «Школота» и закупорил поплотнее створку остекления.

Он зашел в комнату, закрыл балконную дверь, и в этот момент произошло чудо, которого Немов по привычке не заметил . Звуки исчезли, словно кто-то убрал до нуля громкость телевизора. Они остались за стеклом немецкого окна, хорошего окна с пятикамерным стеклопакетом, и больше ничего не напоминало о царившем разгуле.

Немов проверил, стоит ли климат-контроль на значении 22 градуса, прокрался в спальню и подлег к жене, стараясь не шуметь.

-        Что там? -  сонно проговорила она.

-        Да ничего. Школота. 

Когда Немов улегся, когда перестала шуршать по уху подушка, он услышал монотонное урчание посудомоечной машины. 

 

* * *

 

Двумя этажами ниже в квартире №1 терапевт городской больницы Виноградов был лишен привилегии пятикамерных стеклопакетов, и из всех жильцов дома именно он находился к шумной компании в той близости, которую, не будь стены, стоило бы назвать опасной.

Какие отчаянно глупые разговоры! Виноградов улавливал обрывки фраз, по которым несложно было догадаться о материи, занимавшей умы малолеток. Материя эта комковалась вокруг кулачных разборок, алкоголя и безобразного обсуждения сверстниц, которое было тем мерзостнее, что, судя по редким всполохам женского смеха, велось в присутствии самих сверстниц.

Виноградов оставил попытки отрешиться от происходящего. Гомон проникал в квартиру с беспардонностью сантехника, не удосужившегося снять тяжелые сапоги при входе. Виноградова уже не сопротивлялся мыслям, которые бурлили в его голове.

Ведь там, за стенкой, сидела не просто компания. Там сидела новая Россия. Там сидело целое поколение, которому достанется страна, когда он, Виноградов, станет уже беспомощным стариком. Он боялся этого поколения не меньше, чем боялся конкретной, необузданной, опьяненной разговорами компании под своим окном.

Что в головах этого поколения? В лучшем случае, идеал сверхпотребления и карьерного роста, которые создадут иллюзию поступательности. Но есть и худший вариант, блатная романтика, люмпенское мировоззрение, холостое брожение человеческих масс, неподконтрольное силам разума и чувствительное лишь к сильной руке. 

Это поколение дебилов появилось неслучайно, рассуждал Виноградов. Узор складывался из частичек, и Виноградов давно уже набрал приличную коллекцию, чтобы составить картину.

Развалили среднеспециальное образование. Ввели культ университетов. Принизили статус рабочего. Накачали допингом потребления.

Ты либо менеджер, либо никто. Либо мелкий вор, либо крупный. Ослиная шайка либо стадо мясных баранов.

Виноградов знал, вернее, отчетливо чувствовал, что государство растит поколение орков с умыслом, растит планомерно, с особой нежностью, удобряя посевы пивом, энергетиками и чипсами. Поколению этому, в отличие от  Виноградова в их годы, разрешено любое кино и литература, разрешены классики и диссиденты, разрешено все. Но как при этом ловко, тонко, незаметно ограждают его сточными канавами коммерческих шоу и исковерканного сетевого контента. Их заставляют верить в единственность образа жизни, мириться с безысходностью и находить в ней плюсы. Этот человеческий гумус, полулюди, полузомби удобны государству, понятны и просты, но страшно представить взрывоопасность этой массы, когда сильная рука направит слепую энергию в нужное русло.  

Очередной взрыв хохота отозвался в Виноградове почти физической болью. Завтра первая смена, в отделении нужно быть не позже 7:15, а он дальше ото сна, чем в разгар рабочего дня.

Вызвать полицию? Ха-ха, полицию... Виноградов имел уже неосторожность наступить на эти грабли. И когда через сорок минут нервного ожидания в его дверь постучалась тяжелая рука, недоросль из девятой квартиры уже выключила долбежку, напоминавшую, скорее, работу сваебойного молота, чем музыку. Грубый, нетерпеливый полицейский резко отчитал Виноградова. Он говорил правильные, быть может, вещи, но что-то очень болезненное, оскорбительное было в его тоне, в тех подозрениях, которыми он записал Виноградова в фантазера и человека, неспособного найти общий язык с соседями. 

- Участковому пишите, - рявкнул мент (Виноградову стоило некоторых усилий даже мысленно называть представителя полиции «ментом», но он заставлял себя), и ушел, не прощаясь, забрав с собой еще более безразличного напарника.

Почему государство оставило его один на один с проблемой? Почему не защитило его сон, заслуженный честным трудом? За границей, думал Виноградов, этих бузатеров мигом бы скрутили и предъявили обвинение. Да-да, дело бы непременно закончилось большим штрафом.

Власть, настоящая власть, взяв на себя ответственность за страну, должна была взять ответственность за каждого из своих граждан, сколь бы ничтожными, низкооплачиваемыми, статистическими они не казались. Почему оно не заняло молодежь? Почему он, Виноградов, не чувствует каменной стены закона, а чувствует лишь открытость всем ветрам?

В лабиринте пустых возможностей чувствовался все тот же замысел высшего зодчего, который плетет свою паутину, превращая страну в территорию, а народ — в население.

 

* * *

 

Через лестничную клетку от Виноградова жил вузовский преподаватель Платон, и в этот поздний час он не спал по общеизвестной причине.

Платон смотрел в потолок, курил и старался не уронить пепел себе на грудь. Он растил на сигарете кривящиеся папахи пепла, и в нужный момент натренированным движением руки, когда сигарета перемещается с гироскопической вертикальностью, стряхивал в стоящее подле кровати блюдце. Отвалы в блюдце напоминали арт-объект.

Чертята, думал Платон вслед волне каркающего подросткового возбуждения. Он знал студентов, знал молодежь, и с некоторым расстройством отмечал в себе неспособность как следует разозлиться. Если бы он не научился понимать юношескую слепоту, максимализм, увлеченность собой, он бы не проработал в вузе добрых 23 года, не стал бы любимцем студентов и самым молодым профессором кафедры. Может быть, это его личная мимикрия, уступка обстоятельствам?

Платона, как и добрую половину дома, беспокоила перспектива спать не более 5 часов, но веселье за окном заражало его непонятной бесовщиной, и вот уже собственное прошлое сидело там, за этим же окном, и отчаянно резвилось на зло соседям.

Только лавка в то время была другой, капитальнее, с изогнутой спинкой из жестких деревянных брусьев, и сидели тогда исключительно на спинке, водрузив грязные кеды на скамейку, небрежно придерживая гитару одной рукой, а другой выращивая пепельные папахи на «Яве». На щербатом асфальте у основания лавки, чтобы не привлекать внимания, стояло две-три бутылки портвейна.

Платон был молодым оборотнем, который после одиннадцати из студента-вундеркинда превращался вдруг в душевного оборванца, исторгающего скабрезные шуточки в адрес тех, кого он чтил и боялся в дневное время, который стыдился бы самого себя, посмотри он на свои вечерние похождениями дневными глазами. Как же здорово, что эта вторая личность осталась здесь, на старой скамейке и в ветшающей памяти нескольких совсем уже тихих соседей, что оборотень не был замечен его дневной профессурой, милицией и комсомольскими вожаками, что не стала достоянием  биографии та ироничная и отвратительная перебранка с Ксенией Ивановной из седьмой квартиры (где сейчас жил бизнесмен Немов); Ксенией Ивановной, чей бессонный малыш уже давно вырос и сам, наверное, задает жару соседям где-то черт знает где.

И как могли эти два человека уживаться в Платоне? И если покопаться, сколько еще благообразных людей вокруг не прочь забыть горячность молодых лет? И почему вдруг одним моросящим  вечером оборотень оставил его навсегда, поселив в душе странную терпимость к проявлениям юности? Почему сейчас, вспоминая речи, суждения и поступки тех лет, Платон невольно испытывал стыд?

Так было всегда и так будет бесконечно, пока живет род человеческий, думал Платон. Человек идет на ощупь, примеряет маски, и, сдавленный цивилизацией, ищет в сумеречных часах защиты, вместилища, куда можно выпустить все дурное, что не принято светом дня. Если отмотать линию жизни любого человека до низшей точки, он предстанет перед нами таким же отвратительным, как и эта крикливая молодежь за окном.

Так было всегда и так будет бесконечно, пока живет род человеческий, думал Платон, медленно засыпая и просыпаясь вновь, словно качаясь на медленных качелях дремоты.

Сигарета, догорая, обжигала пальцы.

 

* * *

 

Наташа, супруга бизнесмена Немова, очнулась от накатившего было сна. Голоса и ржание стали как будто отчетливей, хотя и неслись откуда-то издалека. Пятикамерные стеклопакеты, лениво думала Наташа... А есть ли семикамерные?  Надо было ставить окна, как советовал Грибовец, а не у этих знакомых... Знакомые называется...

В паузе между вспышками смеха ее снова залило сладким желе дремоты. Наташа обычно спала очень хорошо.

Но не пятикамерные стеклопакеты были повинны в нарушении Наташиного покоя. В соседней спальне ее дочь, Вика, приоткрыла окно, напустив в комнату звуки, сигаретный дым и удивительный летний воздух.

Предварительно она поплотнее закрыла комнатную дверь и повесила оделяло на крючки, когда-то державшие ее школьную форму. Так, казалось Наташе, звуки с улицы меньше проникали в коридор и родительскую спальню. Папа, если узнает про окно, расстроится за здоровье сложной системы кондиционирования, для которой не полезен приток влажного воздуха с улицы, а Вике очень не хотелось расстраивать папу.

Но обстоятельства были сильнее ее. Ей нужно было открыть окно. Ведь там, в бурлении улицы она слышала ЕГО голос, вернее, ей казалось, что она слышит.

Удивительная, а может быть знаковая случайность, что из всех скамеек в их квартале он и его друзья выбрали ту, что находится почти под окном Вики.

Осторожно откинув занавеску, прячась за стоящей на подоконнике азалией, она попыталась разглядеть скамейку, но увидела лишь шевеление через листву старого карагача. Грянул раскат хохота.

Она прислушивалась снова и теперь почти не сомневалась, что размеренный, всегда спокойный и совсем негромкий баритон принадлежал Диме. Его говор выделялся на фоне остальных, необычным казался, простым. Он не заливался хрипловатым смехом, в нем не было показной умности папиных друзей; голос этот шел словно от самого сердца, из сути вещей, он приручал ее и заставлял отчаянно хотеть туда, вниз, в самое пекло жизни. Как она устала от манежика душной комнаты, устала от обволакивающей заботы, от расписаний. Мысли об опасности, о реальной жизни там за окном полосовали сердце, и в этой муке словно маяк вел ее за собой тот голос.

И вдруг телеграфной строкой пронесся через общее веселье тонкий девичий смех, сигаретно-хриплое, циничное, бестолковое женское ржание.

Вика замерла, превратилась в антенну, и в колебаниях за окном искала связь бабского гогота с плавной, чуть насмешливой речью Димы. Вика старалась распознать все то, что было скрыто в паузах, в переливах интонации и нарастании смеха, и хотя не было никаких признаков того, что Дима уделял девице какое-то внимание, Вика отчетливо понимала, что иначе быть не могло.

Это был страшный, неясный и полный очарования мир, где царили свои законы, и она, комнатная собачонка, узница папиной заботы, не могла разгадать эти законы по неясным вибрациям голосов.  Все ее выводы могли быть только ошибочными, все ее мечты пусты. В том мире не было привычных ей ограничений, стеснения и целомудренности.

Шаги в коридоре… Вика привстала и плавно прикрыла створку. Она забилась под простыню, и все живое, настоящее пошло мимо нее там, за стенками аквариума.

Бизнесмен Немов шел на кухню, стараясь не шуметь и оттого клацая дверями и спотыкаясь о брошенные тапки, чертыхаясь и кряхтя. Пятикамерные стеклопакеты спасли его от гомонящей компании, но эти же стеклопакеты длинным ассоциативным рядом вывели его на мысли о своем деловом партнере, о недавних конфликтах, обо всех подозрениях, которым он не давал  ходу, и разгоряченный мыслями Немов чувствовал отчаянную жажду.

 

* * *

 

- Ребята... Ребята... Вы не могли бы потише? Ребенок спит...

- А? - донеслось снизу. - Ты кто?

Взрыв хохота.

- Ребенок у меня, два годика. Вы не могли бы потише? Разбудили вон ее.

Таня из шестой квартиры была убеждена, что все беды, которые выпадают на долю человека, происходят не случайно, что несут они особый смысл, и что переносить их нужно стоически, внимая урокам судьбы. Она и сейчас терпела до последнего, но когда заворочалась в кроватке Машенька, когда затерла глаза кулачками и села, смешно водя головой, Таня решилась.

Володя умел засыпать в любое время и любом месте, и даже крики с улицы да тормошение  супруги вывели его из приятной комы очень постепенно, нехотя.

- Да ну тебя, Танька, - отмахнулся он сонно. - Я им скажу, они стекла побьют. Или машину сожгут. Да как узнают, как узнают... Узнают...

- Машенька не спит. Ну скажи им...

- Ну не спит — уснет. Вчера зубы, сегодня это... Да уйдут скоро, куда им деваться… Уйдут…

Машенька начала хныкать.

- Сейчас, сейчас, - Таня торопливо поправила одеяло дочки, накинула махровый халат, запахнулась поплотнее для храбрости и вышла на балкон.

- Дак мы день солнцестояния отмечаем, - ответил ей развязанный голос.

- Стояния... - заржал кто-то рядом... - У тебя один день в году что ли стояние, ыы?

- Шмара, ***, отщепись, Лысый, - посерел первый голос. - Че, в дыню не получал?

Таня собрала остатки мужества:

- Мальчики, пожалуйста — ребенку в садик завтра.

- Да мы же негромко, - протянула девушка снизу, и хотя не было в этих словах ничего смешного, новая лавина смеха набирала силы.

И вдруг приглушенно и отчетливо через тернии насмешек, словно приказ, проступил новый голос:

- Все, хорош, пошли отсюда, - в голосе появилась ирония. - Бездельники, людям спать мешаете, придурки, блин.  Пошли, пошли. Саня! Бери и пошли. Харэ, я сказал, пошли. Да выкини ты ее в урну, Лысый, обоссышься.

Голос этот, раздраженный и твердый, свой и в то же время начальственный, вызвал шевеление.

Булькал смех, звенели бутылки,  шоркали по асфальту кроссовки, и еще некоторое время дом напряженно вслушивался в мельчающие голоса и не верил своему счастью.

Вика, снова приоткрывшая окно, безошибочно узнала голос Димы, и по той резкости, с которой он оборвал эту развязанную девицу, Вика поняла напрасность своих подозрений. Она ликовала.

Эльвира Павловна приняла еще снотворного и погрузилась в беспокойный, переполненный быстрой сменой сюжетов сон.

Володя, муж Тани, уснул, толком не поняв, зачем его разбудили.

Преподаватель вуза Платон продолжал курить и думать, что хотя проблема исчезла, жизнь его не стала сколь-нибудь лучше, и что человек всегда видит в подобных неприятностях препятствие к своему большому счастью, а препятствия эти находятся совсем не там.

Терапевт Виноградов резко перекладывался с боку на бок, словно кто-то командовал ему «Кругом!», и каждый раз казалось, что вот-вот ложе примет его истерзанное бессонницей тело и успокоит до утра, но каждая новая поза была по-своему неудобна.

Вот что получается, думал Виноградов. Никакой надежды на полицию, никакой надежды на сознательность. Потерянное поколение, гибнущая страна. Гражданам остается либо терпеть, либо справляться с ситуацией самим на свой страх и риск, пока государство с расчетливой пассивностью решает свои задачи.

Но хуже всех пришлось в ту ночь бизнесмену Немову, который не слышал счастливой развязки из-за пятикамерных стеклопакетов и продолжал думать о своем деловом партнере. И чем больше он думал, тем более безысходным, даже катастрофическим казалось  положение дел.


Категория: Рассказы | Просмотров: 1277 | Добавил: Артем_КРАСНОВ | Теги: рассказ | Рейтинг: 5.0/4


Всего комментариев: 13
1 Партизан  
Ждать продолжения? wink ?

2 HQ74  
Что то очень глубокий смысл. Настолько глубокий что я даже не решусь озвучить. И не один. Хотя основной момент, невозможность решить проблему правовыми методами. Собственно в России большая часть проблем не имеет легитимного решения. Проблема решается только совершенно незаконными и чреватыми последствиями. Хотя я когда сталкивался с такой проблемой, обычно милиция появлялась быстро, в брониках и с касками и разгоняла всю шумящую шаблу быстро и болезненно(для них). То ли мне везло так, то ли правильные мысли внушал дежурному. И идти и бить на поражение тоже не выход. Ведь сам таким был в молодости пофигистом на общественные проблемы и мнения. Вот и пойми что делать и как быть.

3 Партизан  
Как то интуитивно ожидал какую - то не стандартную концовку, типа резкого, буквально мнгновенного превращения этой подвыпившей компании в хор мальчиков-зайчиков и девочек - припевочек. Ну или что-то в этом роде. Хотя у нас на Российской, лет 20 назад, ОМОН достаточно быстро разгонял наши веселые посиделки.

6 Paragon  
Да, я тоже ожидал более затейливой концовки.

4 Обыватель  
Почему-то философия вспомнилась. Куда я лез со своими призывами взглянуть на ситуацию с двух сторон sad

10 мда8725  
Супер! Круто!
P.S. Отредактировано модератором

11 Anonymous  
Правила еще никто не отменял, несмотря на условное отношение к ним Артема. Фильтруй базар уже.

12 мда8725  
Не нуди

13 Артем_КРАСНОВ  
Вот так мы будем избавляться от немотивированного и нехудожественного мата  smile

5 Andrewtim  
Вот, ИМХО, тот момент когда количество переходит в качество.

7 Anonymous  
Хмм...и правда интересные мысли. С одной стороны, живя в одном из самых злачных районов чумазе, я еще и не такое видел. И такие компании реально напрягают. С другой - во времена студенчества мы сами устраивали посиделки ночные с пивом и гитарой, мешая жителям ближайших домов.

Кстати, по опыту чумазе знаю - несколько машин патрулируют самые злачные районы. Не только ППС, но и ОВО. Приезжают достаточно быстро на такие компашки. Особенно если с мордобоем. Но далеко не всегда их вызывают жильцы.

А выходить и пытаться разобраться самому в одного с компанией с 5-6 молодых пьяных рыл - заранее проигрышный вариант.

8 SurferDude  
Тоже всю жизнь на чмз прожил. Там такое редко у нас во дворе было, хотя даже столы стоят. И "менты" довольно быстро могут приехать, да и свои "четкие" персонажи во дворе могут быть. 
Вот в центре другая картина. Народу мало живет. Ментов тупо никто не вызывает. Залетные недолго тусят, а вот местные синеботы могут полночи отношения выяснять. 
Стеклопакеты с кондером решают проблему :).

9 Графиня-2  
Сильно! Глубоко! Серьезно! Антон, Вы опять на высоте!!!

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Copyright MyCorp © 2024 |