«Двенадцать штук устроит?», - прищурился директор газеты «Ва-банкъ», где я тогда числился. Я энергично кивнул. Он хотел казаться этаким прожженным делягой, который решает вопросы быстро, щедро и наотмашь. А для меня зарплата в 12 тысяч означала почти двукратное увеличение дохода, так что я простил некоторую картинность сцены. Это было зимой 2006 года.
Потом зарплата шагала вместе со мной вверх по журналисткой иерархии, и каждое ее увеличение воспринималось так: «Эххх! Вот теперь-то начнется...» Но каждый раз где-то через полгода наступал день смятения, когда я мучительно пытался понять, почему при осязаемом увеличении зарплаты мы с женой живем впритык — от получки до получки. Как-то мы даже вели журнал расходов, позволяющий выловить массу необязательных блошек, которые в сумме могли утащить твой дебет в глубокий кредит. Эта очень действенная мера спасала нас в тяжелые периоды, но не меняла общей картины: какой бы ни был доход, всегда не хватало этак 10%.
Собственно, ответ на поверхности. Когда намечаешь оптимальный для себя уровень дохода, исходишь из концепции фиксированных расходов. Возрастает доход, появляются новые возможности, а человек слишком ненасытная, любопытная и самовлюбленная божья тварь, чтобы ими пренебрегать. В итоге доход, казавшийся фантастическим из съемной хрущевки в 33 квадрата с припаркованной у подъезда «шестеркой», снова оказывается недостаточным в ипотечной трешке да с новой иномаркой.
Пилот Ф1 Льюис Хэмильтон купил себе самолет за 20 млн евро, и не удивительно, что он так долго торговался с командой Mercedes по поводу нового контракта. Это нам 8 мдрд рублей за три года кажутся суммой государственного масштаба, но Хэмильтон же не живет в ипотечной трешке и на работу ездит не на иномарке гольф-класса. В некотором смысле, он как я — от зарплаты до зарплаты и чуть-чуть на черный день.
Я не осуждаю подобный подход, потому что деньги ведь — не самоцель, а средство. Инструмент не должен пылиться в коробке.
Не могу судить, кто и зачем зарабатывает. Расскажу про себя. Я вот мечтаю о свободе, которую обеспечивают деньги. Ведь как ни крути, мечты простираются за пределы ежедневного бега на месте в угоду бытовым потребностям.
И всякие такие мысли лезут из подсознания. Вот если бы я получил должность с доходом 150 тысяч в месяц, я бы работал на полставки, получал 75 тысяч, а остальное время посвятил... [вставьте свой вариант]. Или так: я бы год вкалывал, затем положил накопленные деньги на счет и жил на 10% годовых. Или накопил денег и поехал в путешествие. Или что-то еще.
Один товарищ терзает меня вопросом (диалог не меняется годами): «Темыч, почему ты начнешь свое дело?». Я отвечаю по-еврейски — а зачем? Он — ну как, ты бы погорбатился год-два, а потом стал успешным предпринимателем с наемным управленцем. Ты писал бы свои книжки где-нибудь на теплых островах. Заманчивый вариант, не спорю. И столь же сюрреалистичный.
Ловушка в том, что увеличенный доход как правило означает не увеличение свободы, а ровно обратное, и если из этого правила есть исключения, они редки и требуют некого фарта.
Ты вынужден либо работать больше, либо карабкаться по корпоративным лестницам, либо начинать свой бизнес, и все это означает увеличение личной ответственности и самодисциплины. Я далек от мысли, что в России возможен прибыльный бизнес, который не требует к себе круглосуточного внимания, как сердечник в палате интенсивной терапии. С годами, если повезет — может быть. И то на короткий срок: без внимания его либо отожмут, либо девальвируют конкуренты. Да и вообще я не той породы - я не организатор.
Увеличенный доход съедает время — самый невозвратный ресурс в жизни человека. Увеличенный доход, как ни парадоксально, съедает и желание наслаждаться его результатами. Зарабатывал, чтобы купить хорошую машину, но в погоне за прибылью стал вращаться в тех кругах, где хорошая машина уже норма, и аромат новой кожи приелся, как запах кофе-машины, которая каждое утро будит тебя в офисе. Зарабатывал, чтобы путешествовать, но не был в отпуске три года — некогда. А потом нашел время, вырвался, половину дней думал о работе, а остальное время пьянствовал у бассейна, называя это поиском вдохновения.
Хуже того, хорошо зарабатывающие люди теряют остроту восприятия. Ты обеспечен, ты уважаем, и это гасит. Ты так сильно устаешь, что уже не тянет на подвиги. Ты отдал заработку лучшую часть своей души. Ты не можешь по-другому: это семья простит и поймет, это талант будет дожидаться тебя терпеливым псом, а дедлайны беспощадны. А еще шансы, которые не любят пренебрежения: замаячила сладкая перспектива, и прощай сон - тут только полгода перетерпеть, а там начнется...
И никто не скажет, что так жить неправильно. Никто не одернет. Общепринятая модель поведения.
У меня нет негатива к деньгам. Мою материальную оболочку нужно кормить, одевать и так далее. Это раз. Зарабатывать деньги интересно: можно расценивать это, как счет в аркадной игре. Финансовый жирок обеспечивает маломальскую уверенность в завтрашнем дне: к сожалению, от болезней и прочих бед никто не застрахован. Деньги, в конце концов, это отличный стимулятор человека работающего. Я не хочу придти в больницу и попасть на врача-романтика, которому плевать на начальство и премии, потому что в душе он художник.
Вопрос, как всегда, в балансе. Как-то незаметно реальный смысл твоего существования сводится к бесконечному верчению зарплатного колеса: скрип-скрип, скрип-скрип, не расслабляться... Деньги взяли в плен.
Ответ был известен заранее, еще в первых абзацах. Хочешь свободы — при увеличении доходов прояви скромность. Потрать излишки не на то, что вынудит тебя зарабатывать еще больше, а на реализацию своей свободы. Согласись на уменьшение доходов ради лишнего выходного дня. Направь часть энергии на то, что планировал сделать в будущем, когда реализуются финансовые амбиции. Потому что когда они реализуются, ты не сделаешь этого тем более. Или сделаешь не так.
Но парадокс в том, что при таком отношении чаще всего не видать и тех самых увеличенных доходов с их излишками. Это взаимоисключающие концепции жизни, одна из которых заточена на раздувание углей личного благополучия, а другая — на реализацию своих нематериальных стремлений. Да не сложится впечатление, что первая из этих концепций порочная. Работая, мы ведь не только получаем деньги, но выполняем какой-то общественный запрос: лечим, учим, продаем, пишем, защищаем... Упаси бог, я не ратую за общество свободных тунеядцев. Каждый должен решать для себя. Некоторым удается совмещать, но их — единицы.
Даже такое творческое занятие, как писательская деятельность, совсем не означает, что ты живешь в формате «свободного художника». Собственно, писатель может быть финансово успешным, но тогда он мало чем отличается от журналиста и вынужден строчить по два романа в год под формат с хорошей перспективой коммерциализации. Детективы, любовная проза, фэнтези и прочая. Чтобы раздвинуть границы, нужно перестать оперировать понятиями "прибыльно", "перспективно", "актуально". А значит, нужно поступиться доходом, по крайней мере, на первое время. На первые лет 100.
Свобода и комфорт не совместимы — вот это сложно понять. Свобода всегда хлюпает под ногами, дует ледяным ветром и держит на сухом пайке. Нельзя жить в комфорте и быть свободным: ты как минимум не свободен от самого комфорта, а это тяжелая зависимость.
Иногда я всерьез размышляю над тем, чтобы сменить концепцию. Бросить эти посты-однодневки, статьи на злобу дня, потребительские тесты и т. п. Потерять в доходе, развязать себе руки, обострить чувства. Начать делать то, что не монетизируется по клику мыши. Рискнуть.
Но страшно, что прямо ппц.
|
