Авторский

Всю субботу читал новости и смотрел передачи – российские и западные. Везде показывали одно и то же и говорили одинаково. Впервые за долгое время трактовка событий совпала. Миру словно нужна была эта встряска, чтобы заговорить на одном языке.

Нам, россиянам, которые за последние 20 лет насмотрелись на теракты, наверное, сложно понять масштаб шока европейцев, которые до последнего не верили, что мир может быть к ним настолько враждебен.

Иные эксперты считают, что европейские спецслужбы не готовы к подобным вызовам, и само устройство Евросоюза с открытыми границами (включая внешние) практически исключает контроль над террористами. Полагаю, это как раз решаемая проблема: финансовое положение позволяет Евросоюзу быстро нарастить мускулатуру и воспользоваться помощью других стран. Но есть проблема другого рода.

Будучи, возможно, жертвой кремлевской пропаганды, последнее время я все больше склонялся к мысли, что игра в толерантность в Евросоюзе достигла комических масштабов (про мигрантов уже писал), а свобода, равенство и братство превратились в бессмысленный набор слов, которые каждый чудак мог довести до нужной ему степени абсурдности. Свобода относительна – вроде очевидная истина, но свободолюбивые европейцы в подобных фразах всегда усматривали замшелый дух рабского мышления. А когда эхо европейской свободы докатывается до России, ничем иным, как беспределом, свобода и не мыслится. Но это – другая тема.

Теперь Европе предстоит сложная задача: оттолкнуться от одной крайности и не впасть в другую. Научиться видеть то, что раньше можно было огрубить до привычных им традиций. Им предстоит различить, что такое расизм, а что - контроль миграции. Что такое демократия, а что анархия. Где кончается свобода слова и начинается Hebdo’нутый словестный понос. А еще понять, чем свобода отличается от вседозволенности.

Искать полутона придется. Изобилие мигрантов старой и новой волны исключает любые резкие движения. Попытки контролировать, а тем более притеснять мигрантов приведут к росту недовольства в среде приезжих, что станет плодородной почвой для роста массовых экстремистских настроений. Но и отсутствие контроля над приезжими развяжет руки террористам-одиночкам, прибывающим под видом мигрантов. Где тут золотая середина – не знает никто. Что делать с сотнями тысяч людей, среди которых террористы – тоже.

Европейцы просыпаются от анестезии, которая позволяла им довольно долго не замечать того, что происходит в мире. Французы разрешили полиции вламываться в любой дом без ордера для проведения обысков. Английские газеты начали писать, что борьба с псевдо-государством ИГИЛ в Сирии силами проамериканской коалиции не принесла нужных результатов, хотя до пятницы 13-го этот факт не выпячивался. Германия резко притухла со своей политикой открытых дверей, олицетворявшей торжество гуманизма.

Эта пятница, вероятно, станет моментом излома европейского сознания, и началом разрушения недостроенного глобализованного мира. Концепция, при которой мир является не только единым рынком, но также идеологической иерархией высшего государства, дал трещину. Внешний враг обозначил, что глобальные над-государства слишком бюрократизированы, чтобы реагировать на угрозы быстро. Когда на кону не просто политический рейтинги, а жизнь вверенного тебе народа, возникает интерес к таким старомодным понятиям, как границы, контроль перемещений, ограничение свобод (в том числе, слова), местечковые национальные интересы и прочее, прочее – все то, от чего Европа с гордостью пыталась избавиться.

Европа начала понимать, что геополитика - это не шахматная доска, где перемещения фигур никак не сказываются на твоей реальной жизни. Фигуры обрели очертания явных угроз, которые уже не на пороге дома, а внутри.

Рушится и концепция мультикультуризма, которая сама по себе отнюдь неплоха, пока мигранты прибывают в ограниченных количествах и стремятся встроиться в среду. Но мультикультуризм, как претензии двух могучих культур на одну территорию, во все времена означал только одно – войну. Для чего европейцы с таким упорством создают все предпосылки, мне, честно говоря, неясно.

Мы все в одной лодке. Запад упорно пытается провести линию фронта между собой и Россией (и Китаем), но, возможно, враг у нас один и более смертоносный, потому что непривычный и неожиданный. Оружие, с которым ты собирался на льва, может оказаться бессмысленным против полчища термитов.

Как вирус поражает организмы? Сначала он взламывает оболочку клетки и проникает к ее ядру. В этот момент человек еще не болеет – идет инкубационный период. Когда вирус добирается до ядра, он перепрограммирует его и заставляет воспроизводить самого себя. Внутри мертвой клетки накапливаются полчища новых вирусных клеток, и когда оболочка рвется, вся эта масса выплескивается в кровь, чтобы захватывать новые и новые клетки в геометрической прогрессии – так начинается острая фаза заболевания. Это как раз то, что делает запрещенный в России ИГИЛ. Он не пытается оглушить Запад обухом, он проникает внутрь, самовоспроизводится и разрушает. Судя по всему, инкубационный период подходит к концу, и Европа накопила столько потенциально опасных клеток, что для лечения острой фазы понадобятся сильнодействующие средства, которые, однако, не должны убить самого пациента – такой риск тоже имеется.

У России рисков не меньше, и несмотря на дрязги с Западом, для ИГИЛ мы представляет одну из приоритетных целей. Остается надеяться, что большой опыт антитеррористических кампаний позволит свести риски к минимуму. Бояться и паниковать уж точно не надо – именно этого нас будут добиваться.

Новая реальность, которая стала для многих очевидной в минувшую пятницу, вынудит Европу отказаться от прежних идеалов, а что придет им на смену – сказать сложно. Не исключено, что толерантность обернется своей противоположностью – расовой нетерпимостью – и Европу охватит пожар локальных конфликтов между местными и понаехавшими, который со временем перерастет в полномасштабную войну. В представлении многих может произойти опасное отождествление экстремизма с исламом, что не оставит мирным мусульманам иного выбора, кроме как защищать себя от радикально настроенных местных.

Возможно, европейское общество начнет искать ответ в смене властей, что приведет к быстрому усилению евроскептиков и распаду Европы как экономического и политического союза. Может быть, все будет менее драматично, но мучительный поиск компромисса обернется для европейцев потерей того, что они так долго берегли: тех самых «европейских ценностей». По крайней мере, в их гипертрофированном виде.

Хочется верить, что общая угроза позволит Западу и России найти новые точки соприкосновения и помочь друг другу. Буду рад, если все изложенные мной сценарии окажутся лишь параноидальными страшилками, но уже много месяцев меня не отпускает ощущение, что набрякает что-то большое. Узнав о теракте в Париже, я поймал себя на мысли, что не удивлен. Это было сродни дежавю, как вырезка старой газеты, которую читал ранее, просто забыл.  

У западной цивилизации (включая нас) есть только одно надежное оружие против будущих угроз, и это – не запасы стратегического вооружения, а здравый смысл.

Человечество время от времени так заиграется, что для возвращения здравого смысла ему нужен шок. Достаточно ли парижского шока, чтобы понять: вражда России и Запада может дорого стоить обоим, а принцип «равный среди равных» - это вполне в русле тех ценностей, что они там собрались отстаивать.