Дорогие мои обыватели! Незатейливые материалисты, опекуны своего желудка и ловцы минут покоя. Как же я люблю вас…
Я среди вас, я маскируюсь и стараюсь быть похожим, чтобы вы не прогнали меня от своего пионерского костра. Я не хочу сказать, что кто-то затащил меня в эти тенета – я с радостью упал в них и замотался до макушки, чтобы не слышать, не видеть, и не чувствовать.
Мой друг называет обывателей плебсом, но я не буду заходить так далеко. В уравнении со многими неизвестными обыватели – это хоть какие-то константы. Это люди, взбирающиеся по ступенькам пирамиды благ, от машины поменьше к машине побольше, от съемной квартиры к собственному дому, от первых заработков ко вкладам. Это циклы зарабатывания и растраты, но растраты не абы какой, а со смаком, с глубинными смыслами, которые потом можно долго обсуждать на форумах и личных беседах. Обыватели - это мы все.
Мы, основа общества, ограниченные до той степени, что в жизни появляется известная гармония. Любое желание будет удовлетворено или купировано. Здесь всегда можно докупить счастья или смириться с малым.
Обывательщина – это не этическое понятие, у него нет знака плюс или минус, обывательщина – это как национальность, как раса, которая ничего не говорит о моральных качествах.
На нас налипло в огромных количествах. После Советского Союза с его сверхидеями и культом самоотречения было приятно сесть в теплый бульон обывательской простоты, занесенной то ли с Америки, то ли поднятой из наших собственных мещанских глубин. Той естественной простоты, которая ставит личное счастье ничуть не ниже общественного.
Это огромный соблазн, и когда-то я поддался ему. Обывательщина – это окоп, где можно укрыться от всего, от любовных переживаний и чувства несостоятельности, от сквозняка опасных мыслей и непохожести на всех. Это территория, где на каждый вопрос есть простой ответ.
Обывательщина — это легализованная форма душевной лени. Это наркоз, избавляющий пациента от риска повредить самому себе.
Одно время мне нравилось думать, что собственный дом когда-нибудь поставит правильное многоточие в моей жизни. Что вещи наполнят меня спокойствием. Что заработанные деньги станут очками в увлекательной игре. Что я научусь поддерживать разговор о напольных покрытиях и скидках. Что я стану своим.
Но что-то идет не так. Иногда мне кажется, что я говорю с ними на чужом языке. Нет, я прекрасно понимаю их, но как человек, живущий в другой стране, иногда я устаю от трудностей перевода. Иногда я позволяю себе фразу на своем, родном языке, я надеюсь, что он как музыка, понятен на интуитивном уровне, но нет. Чужие языки смешны, и чтобы не напороться на шип сарказма, я стараюсь говорить на общепринятом языке и без акцента.
Я даже не знаю, о чем я. Что можно противопоставить обывательщине? Экстрим? Аскету? Разнузданность? Да нет, обыватель – он в голове, и не важно, где эта голова – в баре, на парашюте, в другой стране. Обыватель инкапсулирован в своей вселенной. Он не может видеть за ее пределами, потому что видит лишь свои отражения на стенах капсулы. Он может бесконечно ходить по кругу, раз за разом убеждаясь в своей правоте. Счастье обывателя - в святой уверенности в том, что этот бульон вечен. Что так будет всегда. Что он в центре капсулы.
Обыватель может быть авантюристом и прекрасным семьянином. Он может быть мошенником и топ-менеджером. Мы никогда не отличим обывателя по его резюме. Обыватель - это образ мыслей, это податливость естественным позывам своего туловища.
Да черт возьми, чем плохо быть обывателем? Да ничем. Если ты можешь оставаться в своем пузыре без нарушения его целостности – жизнь удалась. Обыватель - это добрый отец, это отзывчивый друг, а если чувствуете привкус искусственности, то не такая уж это плата за поддержание внешних приличий.
Но если твой пузырь подтекает, если ты не принял эту религию сразу, если она не дала тебе всех ответов, ты будешь мучиться. Мучиться от желания и страха ломать. Ты хочешь приоткрыть форточку, чтобы глотнуть воздуха, но там бушует ураган, который не потерпит полумер.
Обывательский мир уютен. Он не отклеится от тебя, как безопасный пластырь, он будет вырван с куском кожи.
Здесь мало чистой любви и мало чистой ненависти. Здесь все устроено так, чтобы не давать полноты. Здесь все в гомеопатических дозах. Здесь есть шашлычная дружба и техники любви, праздные вопросы и быстрые ответы. Это кристаллическая решетка, где нужно знать свое место, не слишком разлетаться, не слишком сближаться, не рушить общий порядок. Здесь нет целей за горизонтом. Здесь путь размечен близорукими вешками, около каждой из которых ждет поощрительный сахарок всеобщего одобрения. Боль здесь если не излечивается, то анестезируется.
Сейчас хорошее время для обывателей. Мы размножаемся, как кролики. Нас берегут, ведь мы – основа общества, его фундамент. Мы - жирок, растущий на исхудавшем от дефолтов теле страны.
Трагедия обывателя – когда рушится иллюзия. Когда пирамида ценностей стряхивает его на низшие материальные уровни. Когда стопорится привычный обмен веществ. Когда он остается наедине с собой. Он так долго верил в твердость оболочки, что открытые пространства внутреннего мира вызывают в нем лишь одно желание – искать виновных снаружи.
Я все еще чувствую себя плохим актером. Я отсиживаюсь и боюсь засидеться. Но все обстоит гораздо хуже, потому что я тоже не вижу за пределы этой вселенной. Там нет ничего, кроме моего собственного отражения.
Я могу лишь констатировать, что там что-то есть. Остальное предстоит выяснить. Подсолнух растет корнями в земле, но тянется к солнцу. Пока это все.
|
