У ветрянки есть особенность – заболеваешь через 2-3 недели после заражения. То есть дней пятнадцать ты чувствуешь себя абсолютно здоровым, но почти наверняка знаешь, что скоро будет лежать в бреду и бороться с чесоткой. Сама болезнь протекает индивидуально, мне, видимо, повезло. Но бывает, ее последствия выводят взрослого человека из строя на месяцы. Поэтому 2-3 недели живешь в режиме обратного отсчета, толком не зная, когда вернешься к нормальной жизни. И знаете – бодрит.
Успеть – вот о чем думаешь эти 2-3 недели. Приходит вдруг осознание, что 2-3 недели – это не так уж мало. Что нужно собраться. Что есть простые вещи, которые ты всегда откладывал, потому что не было повода, а теперь он появился. А другие вещи, которые занимали тебя ежедневно, в контексте надвигающегося «отпуска» не так и важны.
Ветрянка прошла, но чувство обратного отсчета осталось. Оно вообще не покидает человека. До конца лета – 25 дней. До конца года – меньше половины. Скоро наступи 2016, в который не ступала нога Марти МакФлая.
Но если 2-3 недели – это немало, то почти полгода – огромный срок, в который можно уместить массу дел.
Иногда хочется взяться за что-то глобальное. Наверное, это похвально. Но в режиме обратного отсчета обнаруживается, что иногда нужно питаться подножным кормом. Что есть масса дел, которые мы хотим сделать, но не делаем, потому что всегда успеем. Они слишком просты на фоне наших планов покорения мира, чтобы делать их… ну, допустим, этим вечером.
Друзья, живущие в соседних кварталах, общаются реже, чем те, кого разделяют океаны. Потому что преодоление океана – это красивый повод, а в соседний квартал мы всегда успеем.
Чувство обратного отсчета – болезненное лечение. Но все-таки лечение. Это чувство, которое позволяет отделить главное от второстепенного.
И может быть, наша беда в том, что мы не так уж часто живет в таком режиме. Мы пытаемся распределить свои ресурсы на длинную, почти бесконечную жизнь, хотя ничего не знаем о ее длине.
В годовщину смерти Владимира Высоцкого в одной передаче сказали, что с детства у него была редкая болезнь сердца, которая в целом неопасна, но может приводить к спонтанной гибели ребенка. Бац – и нету. Без предупреждения, без симптомов. И Высоцкий, возможно, зная о ней, постоянно жил в режиме каутбэка – потому столько и успел. «Кони привередливые» - одно из его величайших творений, как раз про обратный отсчет.
А еще это состояние заставляет нас с уважением относиться к мелким шансам и подаркам судьбы. Знаете, человеку приятно чувствовать себя немного богом и думать, будто он может выстроить жизнь по собственному плану. Когда песок на исходе, становишься проще и не пренебрегаешь тем, что казалось слишком мелким ввиду масштабности замысла. Одни дела цепляются за другие, и начинает зарождаться что-то совершенно неожиданное. То, чем бы ты пренебрёг, если бы не конечность времени.
Я не верю в идею бессмертия. Если бы люди были бессмертны, они бы перестали быть людьми. Во всех смыслах. Родившись, они бы не спешили учиться – зачем оканчивать университет в 22 года, когда времени полно и можно сделать это в 165? Или 230? Время – вот наш главный соперник, и оно же – наш тренер.
Впрочем, с каунтбэками нужно быть осторожнее – от чрезмерной насыщенности жизни быстро выгораешь. Выгораешь так, что хочется ускорить приближение ветрянки. Я перестарался – так и получилось. Ветрянка пришла вовремя и дала передышку.
Поэтому, уплотняя время, нужно оставлять пустоты для праздности. Обязательно нужно. Те, кто считает стопроцентный трудоголизм идеалом, просто не пробовали работать со всей отдачей. Дом нельзя построить из одних кирпичей: нужен и раствор. Праздность иногда несет больше смысла, чем пахота - пока пашешь, голова вниз и неба не видно.
А я, выздоровев, подписался на несколько мероприятий, так что осень уже заполнена делами до октября. Не хочется терять время. Впрочем, конкретно сейчас снова чувствую, что вот-вот выгорю, к счастью, скоро будет шанс исчезнуть с радаров. Чего и вам желаю.
|
