Авторский

 Автор: Надежда Сухова

 Иногда обидно, честное слово! Я нужна Максимке, чтобы подчеркивать его статус. Я обязана играть свою роль – и точка! Моего мнения при этом никто, конечно, не спрашивает. Как будто бы я ни на что больше не гожусь! Но во мне столько скрытых талантов, такой потенциал, как сказала бы Максимкина сестра Таня. Я по природе мягкая, я создана дарить тепло, сглаживать шероховатости, создавать уют, оберегать. Но ему от меня нужно только одно.

Хотя со стороны может показаться, что Максимка меня даже любит. Заботится обо мне, так трогательно ухаживает. Приобрел мне машинку, хотя не всем из нас так везет, чего греха таить. Вот у Сережкиной нет машинки, она как-то так, без нее живет. Конечно, завидует нам. Даже красотуле Виталия Андреевича. Виталий Андреевич – это Максимкин начальник. Мужчина солидный и, между нами, не бедный. Двух любовниц содержит. Но вот для покупки машинки пока не созрел. Хотя может, он просто жадный. Бывают такие мужчины. Максимка, слава богу, не такой. Все, что мне надо – он тут же покупает, стоит только заикнуться.

И я ловлю момент. Ловлю, потому что скоро это все закончится. Наиграется мой Максимка – и расстанется со мной без сожаления. В один вечер. Он у меня такой: если что решил – не свернуть. Сейчас времена такие… обесцененные. Мужчины и женщины не дорожат тем, что имеют. Надоела вещь – на помойку. И тут же в магазин за новой. С человеком так же поступают. Чуть что не так – удалить из друзей, из телефонной книги, из своей жизни.

Вот раньше было хорошо. Мужчина всю жизнь жил с одной. Нравится или не нравится – никуда не деться. Тут, конечно, тоже много подводных камней. Ведь кому-то достанется пышная красавица – глаз не оторвать. С такой любо-дорого жить, до самой старости не стыдно на людях показываться. А кому-то ведь могла достаться и такая, что без слез не взглянешь. Тут уж обидно, что сказать. Но ведь и нас понять нужно: мы тоже без мужчины не можем. Какой-никакой, а все же свой, родной.

Сейчас вспомнила, как у нас с Максимкой только все начиналось. Прошлой зимой. Перед самым Новым годом. Он был такой невообразимо милый! Не знал, с какой стороны ко мне подойти. Прикоснуться толком боялся. Все его прикосновения были такие неловкие, слегка испуганные, словно он думал, что я исчезну, и время от времени проверял, не сон ли. Сам не верил в то, что мы теперь – вместе.

Помню, сидели мы с ним в кино. На экране какой-то боевик, наркобароны с фээсбэшниками навар делят, отношения выясняют. И Максимка такой весь напряженный, весь в сюжет погрузился и рукой так задумчиво меня поглаживает. Я сижу, млею. Забыла и про фильм, и про соседа, который хомячит без остановки то попкорн, то чипсы, то орешки. Руки у Максимки очень мягкие. Я, конечно, не могу похвастаться огромным опытом по мужским рукам, но несколько примеров для сравнения имею. Речь даже не столько о коже, сколько о самих руках – тонких, гибких пальцах, мягкой ладони, которая принимает твои изгибы, скользит, касаясь тебя только последними фалангами. Я понимаю, что звучит это не романтично и не сексуально, но ощущается иначе.

Мне, конечно, повезло, что Максимка такой ласковый. Я все время вздрагиваю, глядя, как, например, Стас обращается со своей. Щиплет ее, мнет, дергает. И пальцы у него – жесткие, прямые, как пассатижи. Ладно бы все это наедине – их дело. Но прилюдно! На его бедняжку смотреть больно – такая она вся скукоженная, блеклая, несчастная. Он руку подносит – она прям замирает от страха.

Или вот взять Сережку – это Максимкин друг детства, в соседнем доме живет. Они со своей на людях – как чужие. Вроде бы и вместе, но каждый сам по себе. Не знаю, что там происходит у них тет-а-тет, но вот придут они к нам, а он про свою красавицу даже и не вспомнит, не прикоснется к ней, не погладит. Да и она тоже держится отстраненно, словно хочет отодвинуться от него как можно дальше, но при этом сохранив иллюзию близости. Странные у них отношения: они то расстаются, то снова вместе, то она ему надоела, то жить без нее не может. Кто-то, возможно, скажет, что ими движет страсть, но я думаю, что Сережка просто ее не любит. При этом ему, конечно, хочется, чтобы у него все, как у людей, было. Вот и мечется, дурень. Хочется ему жить одному, свободным, и в то же время от друзей не отставать. Себя мучает и красотку свою.

Когда думаю, как плохо у других, сразу становится понятно, как хорошо у нас. Правда, у нас с Максимкой тоже всякие дни бывали. Я ведь не слепая, вижу, как он на своих коллег – Леру и Ксюшу – посматривает. Ну, Лера ладно, работает в отделе кадров. Ногастая девка, стройная. Хорошо, что ее кабинет по другую сторону от лифта. В том крыле и кулер свой, и кофе-машина, и туалет женский. Одна беда: кухонька с холодильником и микроволновкой – в крыле, где Максимкин кабинет. И когда Лера приходит обедать, в кухню, как мухи на тухлятину, слетаются все парни. И мой в том числе.

Однако больше всего меня беспокоит Ксюша. Она работает на рецепции, где имеется кофе-машина и ксерокс. Максимка жить не может без кофе и в последнее время без копий всех документов тоже. Но дело, как мне кажется, не в кофеине и не в страхе утратить информацию, а в том, что у Ксюши четвертый размер и декольте, как на Онегинских балах. И Ксюша свободная девушка в отличие от Леры, у которой есть жених. Ксюша и Максимка, занимающиеся любовью на серо-сиреневой стойке рецепции, – вот мой самый страшный кошмар. Я просыпаюсь среди ночи, потная от страха, на горячей подушке. Лежу, замерев в неудобной позе. Но через пару секунд слышу, как похрапывает во сне Максимка, ощущаю на себе его теплое дыхание – и страх отпускает. Мой Максимка здесь, со мной, он рядом. Со мной, а не с Лерой и не с Ксюшей. Я прижимаюсь к его руке и снова засыпаю.

Наши отношения сотканы из таких моментов, и я помню их все. Люблю перебирать в памяти, как нумизмат – свои монетки. Это мои сокровища, и я каждый день кладу в этот сундук все новые и новые драгоценные мгновения. Мне важно успеть насладиться Максимкой, впитать его, наполнить им себя, потому что я люблю его. Потому что пока я – его, а он – мой.

И я со страхом думаю о том дне, когда мода на бороды пройдет, – и он сбреет меня.