Авторский

«Мужчина, а у вас какой размер груди?», - докапывается Лобода до охранника в аэропорту, гримасничая. – «Вы спортсмен, да? Просто у вас такие сиськи… Вы только не обижайтесь, я просто думаю, что вы точно спортсмен».

Жирноватый охранник что-то шипит в ответ, смущается, пытается отшутиться, снова шипит.

Лобода в своем стиле, который становится все развязаннее с каждой поллитровкой пива. Мы стоим в очереди на регистрацию авиарейса, я чувствую дикую усталость и опустошение. Быстрее бы все закончилось.

Виталий Лобода гастролировал по московским телеканалам со своими роликами, участвуя в ток-шоу. По его словам, один канал заставил его подписать бумаги, согласно которым за участие в передаче ему выплатили 57 500 рублей, из которых реально он получил тысячу. Учитывая, что в том шоу принимало участие еще 5 гостей, продюсеры наверняка неслабо нагрели руки.

Меня пригласил канал Рен-ТВ, чтобы я выступил оппонентом Лободы в передаче с претенциозным названием «Справедливость». Я согласился, потому что всегда хотел посмотреть закулисье телевидения.

Большинство ток-шоу и дискуссионных передач режиссируется, и каждому участнику отводится своя роль. Представители Рен-ТВ намекнули мне, что я должен перевести разговор с Виталием в провокационное русло, разозлить его, и, так сказать, вывести на чистую воду. По замыслу режиссера, передача должна была выступить антитезой общему анти-МВДэшному настрою современного медиа-пространства и призвать людей перестать видеть милицию (и ГИБДД) исключительно в черном свете. Собственно, я разделял этот посыл.

Я бываю в Москве регулярно, и она нравится мне как место для отдыха, но я ненавижу ее во время деловых поездок. Это мегаполис-переросток с кучей противоречий и сомнительной моралью. При всем обилии людей тебя не покидает здесь чувство отчужденности, а разношерстная толпа пестрит только на первый взгляд, но во всей этой броуновской массе чувствуется однообразность. Тут все пропитано бесцельной целеустремленностью. Изобилие людей и машин сжимают огромную территорию мегаполиса до бесконечно малых величин, и, переступив черту аэропорта, ты включаешься в беспощадный конвейер московской жизни, который при всем многообразии вариантов почти не оставляет тебе выбора. Только вперед, где бы этот перед не находился.

Здесь бесполезно спрашивать дорогу, потому что все неместные. Здесь процветает удивительная необязательность, потому что обязательность и прочие скучные слова не вяжутся с клубным лексиконом. Ты можешь сидеть в аэропорту за пять минут до конца регистрации на рейс за границу, не имея билета, потому что кто-то перепил накануне и забыл, что должен был доставить его тебе еще два часа назад. Этот кто-то прибежит, щурясь красными глазами, уже после конца регистрации и невинно расскажет, что вчера затусил с обалденной телкой, с которой уехал в какой-то коттедж в 40 км от МКАД...  

Здесь все движутся быстро: и пешеходы, и раскачивающиеся поезда метро, и тем более машины, но мне кажется, что время, которое средний класс экономит за счет этой спешки, он благополучно проедает в ресторанчиках с удивительно медленным обслуживанием, просиживает в клубах и просыпает в постели после бурных веселий.

«Не быть, а казаться» – это девиз Москвы. Здесь не нужно быть профессионалом – важнее казаться разбирающимся в предмете. Здесь не важно, каким образом ты заработал на шмотки и крутую машину, главное, что они поднимают твой социальный статус. Здесь можно создать мега-бизнес в совершенно незнакомой для тебя сфере, если хватает покровителей и нахрапа.

Раскрепощенная изобилием денег Москва, словно губка, впитывает западные тренды – моду, стили общения, способы развлечений. Но за бортом остается то, что создает ментальную основу западного благополучия. Здесь исчезают понятия «хорошо» и «плохо», уступая место понятиям «модно» и «немодно». Москва похожа на дерево с пышной кроной,  ветки, ствол и корни которого сделаны из проволоки. Религия - это тоже элемент моды.  

Исполинские мосты, хитросплетения виадуков, офисные архипелаги, скребущие небо – Москва поражает воображение провинциала. Но это не цвет России – это ее концентрат, сухая выжимка из других регионов. Каждый этаж московского небоскреба – это десять непостроенных этажей где-то в замкадье.

Все финансовые дороги приводят сюда, и те, кто идет ими, неизменно оказываются здесь же. Культ денег и внешней атрибутики задает ориентиры для большинства москвичей, успешных или готовящихся ими стать. Поэтому при всем внешнем разнообразии они так похожи. И Москва отбрасывает тень на остальную  Россию, лепя ее по своему образу и подобию.

За два часа до эфира нашу передачу отменяют. Вполне по-московски. Официальная версия – отказался главный герой. Виталий Лобода говорит, что, якобы, им запретили снимать передачу, лояльную к сотрудникам МВД, так как это идет вразрез с основной установкой – гнобить структуру в СМИ. Возможно – это ведь тоже по-московски. Не важно, кто и что считает, важнее, кому и что выгодно.

Мы с Лободой пошли шататься по Москве. Когда у тебя нет цели, город вновь становится приятным. Фонтан «Дружбы народов» на ВДНХ, потрясающие песчаные скульптуры в честь 65-летия Победы и чистый (в сравнении с челябинским) воздух... Ты наслаждаешь жизнь, но это длится до тех пор, пока не приходится снова нырять в котел час-пикового метро.

Я слушаю Виталия, наблюдая за ним, и прихожу к выводу, что его ролики – это не специально спланированные акции, а выбранный им стиль общения. Он докапывается до всех – до смотрительниц синих био-туалетов, до гастрабайтеров на перроне, до сотрудников аэропорта, и чем пьянее он становится, тем навязчивей его приколы.

За всей его шумностью видны попытки самоопределиться, создать свой образ, но проблема в том, что он не знает, чего ищет. В попытках быть всем сразу он создает себе слишком противоречивый имидж. Поэтому его ролики вызывают столько разнополюсных комментариев. Ему нравится Москва, и, я думаю, он нравится ей – у них много общего.

В самолете он напивается окончательно, закуривает в туалете, кидает окурок в урну с бумагой, почти провоцируя пожар, чем вызывает конкретное возмущение стюардесс, которые требуют его паспорт. Он ухмыляется, паспорта не дает, и, садясь на место, ерничает: «Ха, чего они докажут? Я скажу, зашел в сортир, там накурено. Видеозаписи-то нет». В Челябинске из самолета его выводит наряд милиции. За последние два часа это его второе общение с милицией – первое было в «Шереметьево», когда он слишком старался выглядеть трезвым на предполетном досмотре. Что с ним стало дальше, я не знаю, но мне и неинтересно. Все его истории примерно одинаковы.

Дико невыспавшийся я приезжаю домой, и вычеркиваю это воскресенье из своей жизни. Damn Moscow.